Май. Она сидит передо мной, сильная, уверенная, привлекательная… Встретишь на улице – не подумаешь, что у такой могут быть проблемы. Но – есть. Обнаружила, что до сих пор много обиды и злости на маму.
Собираю информацию. Когда в пример приводят других детей: «А Маша вот…», в пять, шесть и семь лет понятно, что родитель её одобряет, а тебя – нет. Значит, с тобой что-то не так.
Обидно? Ещё как. И, одновременно, злишься на ту самую маму, которая предпочитает тебе какую-то «Машу»…
Пыталась «выдавить из себя» прощение: «Умом всё понимаю, думаю правильно, но чувства-то никуда не делись. Чем больше заставляю себя, тем, наоборот, хуже…»
— Первая, самая важная идея: ты не обязана прощать. Прощение волевым усилием – это несбыточная фантазия. Начнём с того, что, несмотря на все старания, есть огромный эмоциональный накал…
Вновь и вновь «поворачиваю» её к тому, от чего пытается убежать: эмоции живы, для них хотя бы тогда (в момент возникновения) были основания. Она уже знает, что «так не должно быть», и на эту борьбу между «должно быть» и «сейчас так» уходит много сил.
— Теперь ты признала реальность. Следующий шаг – понять, что именно происходило с мамой тогда, когда она так поступала…
Выясняем. За внешностью взрослой мамы прячется испуганный подросток, так и не успевший эмоционально вырасти. Мама отягощена сомнениями, не совсем понимает, что на уме у папы ребёнка…
Она долго смотрит на это. Понимает, что и почему, что у мамы не было злых намерений, и мама сделала всё доступное. Чувства меняются:
— Жаль, что всё было так…
— Да, жаль. И только…
Закрепляем взрослую позицию – до этого общались два «подростка», поэтому страсти кипели и кипят. Обсуждаем текущие вопросы: как быть с собственным ребёнком, когда он должен (?) ехать к бабушке, и на каких условиях (ребёнок не маленький, и у него есть своё мнение). Выпрямилась. Даю домашнее задание, и она уходит.
— — —
Октябрь. Напряжена, на лице тень раздражения. Вылезла неприязнь к телу: «Смотрю на себя и противно».
Очень быстро выходим на «со мной что-то не так», из раннего детства…
Проводим регрессию, добираемся аж до внутриутробного периода – ключевая травма там. Меняем восприятие на «со мной всё в порядке», проносим по личной истории, распространяем в будущее. Моделируем ситуации, связанные с телом, чтобы закрепить.
Расслабилась, глаза блестят. Тянется. Уходит практиковать, а я вижу, как она вчувствуется в каждое движение. Теперь пребывать в теле приятно.
— — —
Зима. Пишет, что отношения с мамой другие. Ни обид, ни злости. Впервые за сколько-то лет спокойно обнимается с мамой (раньше был дискофморт).
— — —
Как связаны неприязнь к телу и переработка психотравмы осенью с прощением? Ведь основную работу провели весной?
С одной стороны – да. Простить – это прекратить переживать, потому что теперь неважно, «не цепляет». Такое возможно только из собственной силы, но не через силу. Нет прощения без ресурсов, поэтому убедить себя: «Я уже не обижаюсь на маму. Всё. Простила. Слышишь? Про. Сти. Ла…» не удавалось.
Первый ресурс – смотреть глазами взрослого на происходящее «там-и-тогда», выйти за пределы ограниченного понимания ребёнка. Этот принципиально простой (не всегда простой технически, но это уже другой вопрос) шаг уже много чего меняет.
Но фундамент личной силы – это восприятие «со мной всё в порядке». Непринятие тела – это следствие базового «со мной что-то не так». Источник этого «не так» был гораздо глубже, чем события, ставшие основой обиды. И да, это та «почва», на которой «пышно цветёт» обида: «Я давно знаю, что со мной что-то не так. А ты сравниваешь меня с кем-то, вместо поддержки, и этим напоминаешь о моей ущербности… Это очень несправедливо, и я обижаюсь…»
Поэтому настоящее глубокое прощение наступило?/случилось?/произошло? – выбирайте любые слова – только после изменения базового восприятия себя. Когда чувствуешь и знаешь: «со мной всё в порядке», многие вопросы отпадают сами собой.
Основано на реальных событиях. Публикую с разрешения.
— — —
P.S. Нужна помощь? Обращайтесь.
P.P.S.Рисунок Алёны Гудковой